Запасный выход 5-ой Одесской биеннале

Всякий, кто стал свидетелем 5-ой Одесской биеннале получил уникальный опыт турбулентного проникновения в культурологический гнозис «contemporaryart». Организаторы и кураторы биеннале стремились к интероперабельности (interoperability) экспозиций и окружающего мира. Хаотичные и турбулентные перемещения между локациями разбросанных по Одессе инсталляций биеннале порождали многочисленные фрактальные ассоциации, внутренние протесты и откровения. Биеннале собрала различные художественные практики, но помогло ли это разнообразие глобально рассмотреть истоки современного кризиса? Однако
Она позволила дискуссиям и рефлексиям порожденных художественными знаками на темы жизни, конфликтов и стратегий выразиться в экспансии личных ощущений, внося изменения в восприятие художественных символов прошлого, настоящего и будущего и их пенетрации. И хотя эмерджентность Биеннале очевидна, но для меня все конфликтные, революционные и попсовые концепты уложились в один нарратив – в надпись на табличке «Запасный выход».Эта табличка удивительным «неудивительным», вполне уместном для «турбулентности» образом, оказалась рядом с застывшим расписанием вылета самолетов в полутемном коридоре-лабиринте винзавода.

И это мое личное открытие удивительным образом подтвердилось на следующий день, когда состоялось открытие очередной локации Биеннале в Музее западного и восточного искусства в помпезных интерьерах дворца - хранителя традиций классической дорогой живописи.

Был на винзаводе представлен еще один очень простой в исполнении и попсовый по смыслу, но очень символичный философский проект, в котором пробивающаяся трава сквозь бетонный пол и кирпич стен, символизировала нечто новое, разрушающее основы Старого Мира…

Таким образом все впечатления улеглись в один логический inference: «Сontemporaryart» – это «запасной выход» искусства. И если вначале, в первые минуты зритель путался в ощущениях, как сбитый парашютист Романа Громова в ветвях дерева,

то по ходу у него появляется возможность расшифровать таинственные смыслы под последним лучом последнего заката Николая Лукина. Такое ощущение, что принял таинственный ликвор восприятия турбулентности.

Когда я начал писать заметки об одесской Биеннале, я просто начал вести дневник, который по своему замыслу оказался схожим с медиадневником Макса Афанасьева, поначалу, задачей которого (медиадневника) было отрисовать в конце дня впечатлившее событие, хронику, которая могла бы быть сфотографирована.

Правда, просто снимок не дает раскрытия темы, а в медиадневник можно было ещё добавлять фразы, стилизовать, уточнять. Постепенно он мутировал в рефлексию на ежедневный «пиздец» или ломти счастья, которые и стали неотъемлемой частью жизни. И над всем этим реет стяг Стаса Волязловского «Письмо французскому другу» осеняя главный для меня смысл

«ВЫХОД ЕСТЬ».

Ю.Житняк, фото автора