Как ни странно, но вряд ли кто решится объяснить такое вроде бы понятное и знакомое определение, как «готический фильм». С одной стороны – явление само собой разумеющееся, с другой – настолько размытое и обширное, что с ним сложно справиться. Несомненно и то, что всегда, когда говорится «готический», одновременно имеется ввиду и «классический».
Поскольку историю жанра, да и кинематографа вообще, невозможно помыслить без литературы, речь заходит о литературных первоисточниках. И здесь зритель (которому неплохо бы быть одновременно и читателем) никуда не денется из «бермудского треугольника», образованного такими вехами, как «Замок Отранто» Хораса Уолопола, «Франкенштейн, или Современный Прометей» Мэри Шелли и «Дракула» Брэма Стокера (между которыми равномерно рассеяны произведения Эдгара Аллана По).
Там, где ландшафт имеет романтическую окраску – горы, густые леса, утёсы над стремнинами – обязан располагаться особняк (наилучший вариант, конечно, если это замок, иногда – в руинах), с которым связана пугающая тайна прошлого / настоящего / будущего. Именно в таких не многообразных (но очень вариативных) местах случается столкновение обыденного сознания с инфернальным: человек сталкивается с удивительным и пугающим – с чудовищем, образ которого трансформируется и колеблется, не принимая окончательной формы.
Очень часто готический ужас связан с тайнами минувших эпох, с памятью, врывающейся в сегодняшний день и ведущей разрушительную битву с современностью. Современность – это то, что отрицает ушедшее, стремясь выжить и устремиться в будущее. Но прошлое настойчиво тянет к себе, как пропасть, заглянув в которую, невозможно оторваться. Там, в бездне, сидит безымянное и многоликое чудовище, для которого каждый вид искусства(живопись, скульптура, театр, кино) каждой эпохи и любой из существующих традиций (от Запада до Востока) находит своё имя, своё лицо и своё воплощение.
Но было бы достаточно занудно ограничиться только фиксацией старых взаимосвязей слов и образов и искать объяснения киноформату в книгах – на страницах и между строк. В определенный момент кино эмансипируется от слова, порождая особый дух – образ-настроение, образ-движение, образ-эффект, образ-цвет и образ-фактуру, через которые зритель угадывает «готическое» даже без привязки к определенному канону – и это, наверное, в киножанре самое интересное.
Материал исключительно многообразен и практически необъятен – наверное, может просто не хватить жизни, чтобы просмотреть все картины, в которых используется готический мотив, поэтому мнение лектора – естественно! – субъективно. Лекция является своеобразным «дополнением» к пяти программным показам, целью которых является попытка оказать, что готика возможна не только на Западе, но и на Востоке, не только в антураже замка / особняка, но и в неприспособленных для этого декорациях. Что жанр – это не только его характерные черты, но и определенная «жизнь» и ее затухание, случающееся тогда, когда искусство, пресытившись нагнетанием одних и тех же эмоций ищет пути, как их «освежить»: например – через иронию и добродушный смех, даже в ужасном.
Богдан Стороха
Немає коментарів: