Очень рано он стал военным человеком. Закончил морской кадетский корпус, потом военно-морское училище, причем 1-м офицером на курсе. И... почти сразу окончил(формальную) службу и поступил в Петербургскую академию художеств - учиться рисовать!
Если допустить, что лучшими офицерами курса в императорской России не разбрасывались, а дальнейшие маршруты путешествий Василия Верещагина были столь разнообразны, то гипотеза, которую мы вынесли в заглавие, не такая уж фантастичная. Путешествуя поПредкавказью, а затем по Военно-Грузинской дороге,
Верещагин добрался до Тифлиса, где и прожил более года. С каким-то неистовством и одержимостью молодой художник работал карандашом, стремясь зафиксировать все характерное и интересное.
Владея техникой карандашного рисунка и акварели, Верещагин почти не работал масляными красками. Не хватало, вероятно, знаний и опыта. Отсюда возникло горячее желание поучиться у опытных художников. Верещагин как раз получил якобы наследство от умершего дяди и решил продолжить образование в Париже, где поступил в Академию художеств и стал стажироваться в мастерской известного художника Ж.-Л. Жерома. Продолжил учебу живописи Верещагин в Париже. После он объехал Кавказ. Затем был Туркестан.
В своих автобиографических записках художник отмечает еще одну важную причину, толкнувшую его на новое путешествие. "Поехал потому, что хотел узнать, что такое истинная война, о которой много читал и слышал и близ которой был на Кавказе".
В это время развернулись активные военные действия русской армии против бухарского эмирата за присоединение Средней Азии к России. Военные события влекли и интересовали Верещагина не со стороны стратегии или тактики сражений, а как общественно-политическое явление, в условиях которого живет, трудится, борется, страдает или торжествует народ каждой из сражающихся сторон.
Приглашенный К. П. Кауфманом, генерал-губернатором Туркестана и командующим русскими войсками в Средней Азии, состоять при нем в чине прапорщика, Верещагин отправился в августе 1867 года в Ташкент и Самарканд. Художник условился с Кауфманом, что никаких чинов по службе ему давать не будут, что он сохранит свою гражданскую одежду и получит право свободного передвижения по краю для зарисовок и этюдов.
Он рисует, то есть фиксирует определенные факты. Очень много в его картинах и работах военных событий и сооружений, туземных солдат. Если учесть, что Генштаб России в те же годы стал применять практику стратегической военно-политической разведки через якобы гражданских лиц, разнообразных диковинных профессий (путешественников, географов, этнографов) то "легенда" Верещагина вполне правдоподобна. В районах его экспедиций война, или начинается, или заканчивается почти всегда! Вот как он описывал свои похождения в Средней Азии.
Узнав в апреле 1868 года о том, что бухарский эмир, находившийся в Самарканде, объявил русским войскам "священную войну", Верещагин устремился вслед за армией навстречу неприятелю. "Война! И так близко от меня! В самой центральной Азии! Мне захотелось поближе посмотреть на тревогу сражений, и я немедленно покинул деревню".
Верещагин не застал сражения, развернувшегося на подступах к Самарканду 2 мая 1868 года, но содрогнулся перед картиной трагических последствий этого сражения. "Я никогда не видел поля битвы, и сердце мое облилось кровью".
Остановившись в занятом русскими Самарканде, Верещагин принялся за изучение жизни и быта города. Но когда основные войска под командованием Кауфмана ушли из Самарканда для дальнейшей борьбы с эмиром, малочисленный гарнизон города заперся в цитадели и подвергся осаде со стороны многотысячных войск шахрисабзского ханства и восставшего местного населения. Противники превосходили силы русских чуть ли не в восемьдесят раз. От их огня ряды мужественных защитников самаркандской цитадели сильно редели. Положение порой становилось просто катастрофическим. Верещагин, сменив карандаш на ружье, влился в ряды обороняющихся.
Осажденные выстояли, осада, наконец, была снята. Георгиевская дума присудила Верещагину, первому из участников обороны, Георгиевский крест четвертой степени. Верещагин принял его и постоянно носил.
Затем были Париж, Лондон, Мюнхен. Еще из училища Верещагин вынес блестящее владение немецким, французским и английским языками.
Потом были командировки в Индию и Гималаи, где шла упорное состязание с Британией. Елизавета Кондратьевна Верещагина (Элизабет Мария Фишер) – первая жена художника Василия Василиевича Верещагина . Вместе с которой он в1874-76 гг. путешествовал по Индии. О чем издали сборник. Заметки могут быть интересны как историческое свидетельство одного из первых путешествий наших соотечественников в Гималаи. Местный народ они описали – грязные, тупые туземцы; их религия – суеверия, их боги – «черти». Елизавета постоянно жалуется на грязь, вшей, клещей и стремление местных жителей их обобрать. Елизавета считает, что английские джентльмены ведут себя гораздо хуже. Впрочем, это ведь ИХ колония".
В Индии Верещагин прожил почти два года, посетил многие районы, выезжал также в Тибет, а затем в конце марта - начале апреля 1876 года вернулся в Париж. В 1882-1883 годах он снова путешествовал по Индии, так как материалы, собранные в результате первой поездки, для выполнения его больших замыслов показались недостаточными.
8 июня 1877 года добровольцем участвуя в атаке на Дунае крошечной миноноски "Шутка" против огромного турецкого парохода, Верещагин получил ранение, от которого едва не умер. Еще не оправившись от раны, хромая и едва держась на ногах, художник устремляется к Плевне, где русская армия в третий раз штурмует эту турецкую крепость. Битва под Плевной стала сюжетной основой нескольких значительных картин Верещагина.
Не только в России, но и в Западной Европе, и в Америке художник выставляет свои картины. Видимо для заработка, ибо очень сердится: "Солдатам и школам, - писал Верещагин Стасову в 1882 году о своей берлинской выставке, - запрещено было ходить гуртом на мою выставку, вот-то дураки и идиоты". Однажды на вопрос корреспондента газеты - как относятся к его картинам известные современные полководцы, художник ответил: "Мольтке очень любил их и был всегда первым на моих выставках, но он издал приказ, по которому ни один солдат не смел смотреть их. Офицерам было позволено, но не солдатам". "Сегодня, - писал несколько позднее художник жене из США, - на предложение мое водить на выставку по дешевой цене детей, я получил ответ, что картины мои способны отвратить молодежь от войны, а это, по словам этих господ, нежелательно".
После закрытия своей петербургской выставки 1883 года ВерещагинВерещагин совершил несколько новых дальних путешествий. В 1901 году он посетил Филиппинские острова, в 1902-м - США и Кубу, а в 1903-м - Японию.
Отправившись в Японию, художник с огромным интересом изучал там общественную жизнь, знакомился с памятниками истории и культуры, природой страны. Он сделал в Стране восходящего солнца серию этюдов, изображающих жителей, храмы, природу.
Работа Верещагина в Японии прервалась из-за ухудшившейся политической обстановки, связанной с явным намерением японских милитаристов начать войну против России. Чтобы не быть интернированным, художник спешно покинул Японию.
Как только вспыхнула русско-японская война, Верещагин, шестидесятидвухлетний художник, оставив горячо любимых жену и трех малолетних детей, направился в самое пекло военных событий. Находясь на флагманском корабле "Петропавловск", он вместе с адмиралом С. О. Макаровым погиб 31 марта 1904 года от взрыва японских мин.
Советская историография пыталась "слепить образ" из Верещагина чуть ли не антивоенный, но совершенно очевидно утверждать что он был шпионом, можно будет только опираясь на факты. Но архивы спецслужб, как и местные музеи много чего не показывают публике. Кормимся импортными легендами и фантастикой!
Очень интересная гипотеза! Имеет, наверное, право на жизнь. Ей бы добавить психологизма и тогда она бы вообще заиграла. Ведь кто бы Верещагин не был, но в историю он вошел как большой художник и гуманист. Если Ваша гипотеза правильная, то представляете, что творилось в душе этого человека? Эти чувства и мысли достойны художественного воплощения. Материал очень интесный, познавательный и заставляет думать. С уважением, Илья Стариков
ВідповістиВидалити